Текст:Владимир Можегов:Нью-Йоркские интеллектуалы и захват "Царства культуры"
Нью-Йоркские интеллектуалы и захват "Царства культуры"
- Автор:
- Владимир Можегов
- Дата написания:
- 2021
- Предмет:
- Культурный марксизм
Рассмотрим несколько важных составляющих истории становления американской контркультурной машины и захвата ею ментального пространства страны.
Городской Хогвард Нью-Йорка[править | править код]
Городской колледж Нью-Йорка (City College, ССNY) — легендарное во многом учебное заведение. В своё время за высокий поступательный ценз (учиться здесь могли лишь по-настоящему ода- ренные юноши) и бесплатное образование его называли «Гарвардом пролетариата» или даже «еврейским Гарвардом», поскольку в нём училось множество детей еврейских эмигрантов. Мы же, отчасти в шутку, отчасти всерьёз, назовём его Хогвардом революции.
В 1898‒1899 гг. в этом ведущем социальном учреждении Нью-Йорка были учреждены два учебных братства — христианское (Delta Sigma Phi) и еврейское Zeta Beta Tau (ΖΒΤ) (Слизерис и Гриффиндор, соответственно).
Аббревиатура ΖΒΤ расшифровывается как «Zion Bemishpat Tipadeh», то есть «Сион будет искуплен судом правды». Это слова из Исайи 1:27 (в синоидальном переводе фраза полностью звучит так: «Сион спасется правосудием, и обратившиеся сыны его правдою; всем же отступникам и грешникам — погибель, и оставившие Господа истребятся»).
Основателем ΖΒΤ стал Ричард Дж. Х. Готтейл (1862‒1936), преподаватель языков в Колумбийском университете, президент американской Федерации сионистов (1898‒1904). В 1898-м Готтейл принял участие во втором сионистском конгрессе в Базеле (28‒31 августа 1898 г.), где наладил отношения с Теодором Герцлем (Herzl) и Максом Нордау.
А в конце декабря того же года (29 декабря 1898 г.) основал студенческое братство Z.B.T. Братство задумывалось Готтейлом как сионистское сообщество университетов Нью-Йорка. Однако к 1920-м гг. Сити колледж (к этому времени здесь обучалось уже от 80 % до 90 % еврейских студентов — прежде всего детей восточно-европейских эмигрантов) обратился в настоящий боевой центр левого радикализма.
Что и неудивительно. В начале XX века Америка испытала настоящий наплыв восточно-европейских эмигрантов. Около 2 млн евреев переехало в США в основном из России и Польши.
В конце Первой мировой войны евреи составляли уже 20 % студентов Гарварда и около 40 % студентов Колумбийского университета. Но главной кузницей еврейских кадров стал ССNY. Эмигранты из России принесли с собой не столько сионистские, сколько коммунистические убеждения.
Профессор истории Калифорнийского университета Юрий Слёзкин пишет в своей книге «Эра Меркурия. Евреи в современном мире»:
«Самое замечательное в довоенной истории еврейских студентов в Советском Союзе и в Соединенных Штатах состояло в том, что, в то время как советские вузы выращивали коммунистов, американские тоже выращивали коммунистов… В пропорциональном отношении евреи были гораздо большими марксистами, чем мировой пролетариат, потому что они были гораздо больше похожи на Маркса. К Америке это относится вдвойне, потому что Америка была землей обетованной для homines rationalistici arti ciales, страной химерической национальности без культа Гёте—Шиллера и без мессианской интеллигенции, которые могли бы заменить утрачен- ное еврейство…
Большинство „нью-йоркских интеллектуалов“ 1930-х годов были детьми еврейских иммигрантов из России. Они не были современными интеллектуалами, занятыми в „производстве культуры“, — они были заокеанским филиалом русской интеллигенции, истинно верующими в храме вечной юности, жрецами пролетарской политики — обитателями „островков свободы“ в империи зла, которая, по словам одного выпускника Городского колледжа, „оказалась так же глуха к марксистскому анализу, как другие земли, в другие времена, были глухи к громоподобным проповедям Исайи“»…
По воспоминаниям Исаака Розенфельда о жизни в Чикагском университете в 1930-е годы:
«Политические интересы окрашивали все аспекты студенческой жизни. Главный фронт пролегал между сталинистами (преобладав- шими в Союзе американских студентов) и троцкистами (действовавшими через местное отделение Молодежной социалистической лиги).
Две эти марксистские группы вместе с их сочувствующими и единомышленниками говорили друг о друге с ожесточением, но никогда друг с другом не разговаривали, избегая любых контактов, если не считать враждебных выкриков — а иногда и толчков — на чужих митингах. Политика была повсюду: мы ее, так сказать, ели и пили… Любовные связи, браки, разводы, не говоря уже о дружбе, иногда только на политике и основывались… Политика была формой и содержанием… метафорой всего сущего».
Та же картина наблюдалась во всех американских вузах, в которых обучались евреи. И в наиболее гипертрофированной форме — в Сити колледже.
Этот «магический Хогвард» выпестовал немало будущих «волшебников» американской политики и культуры. Прежде всего ведущих политиков-неоконов и их сводных братьев — «нью-йорк- ских интеллектуалов», знаменитой в своё время «семьи» культуртрегеров, критиков, журналистов, контролирующих культурное пространство Нью-Йорка и американских университетов 0-х гг.
Прежде всего речь идёт о т. н. «нью-йоркской четверке» основателей «неоконсерватизма»: Ирвинге Кристоле, Дэниеле Белле, Натане Глейзере и Ирвинге Хоу. Начинавшие как члены IV троцкистского интернационала, они сгруппировались и вызрели вокруг легендарно- го в 1930‒19 0-х гг. журнала Partisan Review (РR).
Боевой отряд культуртрегеров[править | править код]
Основанный в 1934 г. молодыми редакторами Уильямом Филипсом и Филиппом Равом, членами Компартии США журнал Partisan Review задумывался как молодежный, художественный и литературный орган компартии, освещающий вопросы политики и литературы. Однако его редакторам удалось нечто большее: слить новые радикальные художественные формы и радикальную политику в некий новый модерный сплав. Упор делался на оценку культурных событий и критический комментарий (философско-политическая публицистика, литературная и кинокритика).
Идея оказалась крайне удачной и сделала журнал по-настоящему культовым. Молодежь всегда нуждается в менторах — но не официозных учителях, а «своих» (вспомним наши далекие аналоги: Юность, Ровесник или более близкую перестроечную «Контркультуру»).
Одним словом, журнал быстро стал своим в среде революционной молодежи. "Это была существенная часть нашего образования, по большей части такого образования, которое предписывало, какие книги мы должны читать, какие музеи посещать, на какие концерты ходить и какие покупать грамзаписи, — писал позднее арт-критик «Нью-Йорк таймс» Хилтон Крамер, заключая: это образование «дало нам пропуск в современную культурную жизнь» (Kramer H. Re ections on the history of Partisan Review. New Criterion 1 (1), September. 1996).
Partisan Review пестовал левый радикализм студентов ССNY, а позднее и прочих главных вузов Америки. Ирвинг Кристол писал о «пугающем присутствии» PR среди своих друзей по колледжу. И это пугающее присутствие приносило плоды. С раннего утра до позднего вечера в университетском кафетерии (так наз. Alcove No.1) не прекращались жаркие дебаты между марксистами-сталинистами и троцкистами, предвосхищая споры «новых левых» 60-х. Это было единственное место в мире, вспоминал Ирвинг Хоу, где сталинисты и троцкисты могли вести между собой дебаты со всей возможной свободой и справедливостью.
Когда в 1936-м грянула революция в Испании, многие еврейские студенты ССNY ринулись на помощь республике. В Испании воевали и многие культурные герои послевоенных десятилетий, такие как Хемингуэй, Джордж Оруэлл (причём последний присоединился даже не к Интербригадам, а к ПОУМ (POUM, Partido Obrero de Uni cación Marxista) — самым отмороженным испанским троцкистам. Результатом революционного порыва юных троцкистов стали сотни сожженных испанских монастырей, тысячи убитых священников и монахинь.
Однако в это же самое время в среде американских левых зреет идеологический кризис. Побывав в Испании, они увидели, что Сталин воюет не только с Франко, но и с самими троцкистами. В 1937—1939 гг., напуганные имперским курсом сталинизма, ростом профашистских настроений в Европе и особенно пактом Молотова—Риббентропа, американские троцкисты начинают отходить от левых идей. В еврейских головах зреют теперь иные идеи: локомотивом мировой революции должен стать не СССР, а США.
Именно в это время происходит переворот в головах Макса Шахтмана, Ирвинга Кристола и других, влиятельных в будущем американских идеологов.
И нельзя не видеть, что все ведущие идеологические тренды, движения современной демократии идут в сущности к той же цели, каждый — своими путями: неоконсеватизм — через захват политической власти; неолиберализм — через захват экономики и финансов; культурмарксизм — через культурное доминирование, а мондиализм — объединяя все эти дискурсы общим смыслом.
По этому пути пошла и группа «Партизан ревю». Постепенно журнал отходит от троцкизма и марксизма, начинает поддерживать политику США (то есть дрейфует прямо неоконсервативным курсом), место марксизма занимает фрейдизм, левый либерализм и философия Франкфуртской школы (уже в 1940-е для журнала начинает писать Ханна Аренд и др.).
В начале 19 0-х, оставаясь леволиберальным по духу, журнал начинает поддерживать американские ценности. В это время «семья» нью-йоркских интеллектуалов становится крайне влиятельной. Обретя респектабельность, нью-йоркские интеллектуалы берут на себя роль менторов литературной и культурной жизни Нью-Йорка и Америки в целом.
Именно эта команда еврейских критиков решала в 1940‒19 0-е гг., станете вы писателем в Америке или нет. Они давали вам «пропуск» в мир искусства в самом прямом и жестком смысле этого слова.
Нью-йоркских интеллектуалов часто называли семьей, вкладывая в это слово самый широкий диапазон коннотаций. Сама же семья «явно не обращала никакого внимания на посторонних для нее лиц… Быть принятым в семью… означало, что вы достаточно хороши и что вы существуете как писатель и интеллектуал», достаточно откровенно писал позднее влиятельный неокон, редактор «Комминтэри» Норман Подгорец.
Нееврейские же авторы, такие как Трумэн Капоте и Гор Видал, также без особого стеснения клеймили семью «еврейской литературной мафией» и кликой, контролирующей «большую часть литературной сцены посредством влияния на квартальные издания и интеллектуальные журналы».
Все эти издания, — говорил Капоте, — находятся под еврейским доминированием, и этот особый круг людей пользуется ими, чтобы создавать или уничтожать авторов, привлекая к ним внимание или замалчивая.
Кевин Макдональд в своём блестящем исследовании «Культура критики. Системный анализ еврейского участия в интеллектуальных и политических движениях ХХ столетия» перечисляет следующих участников этой сплочённой группы: Эллиот Коэн (редактор «Менора Джорнэл» и выпускающий редактор «Комментэри»); Сидней Хук, Ханна Арендт (политическая философия, политическая и интеллектуальная журналистика); Уильям Филипс и Филип Рав (редакторы «Партизан ревью», литературная критика, интеллектуальная журналистика); Лайонель Триллинг, Дайана Триллинг, Лесли Фидлер, Альфред Казин и Сьюзан Сонтаг (литературная критика); Роберт Воршоу (кинокритика и критика культуры); Исаак Розенфельд, Дельмур Шварц, Поль Гудман, Сол Беллоу и Норман Майлер (художествен- ная литература и поэзия, литературная критика); Мелвин Дж. Ласки, Норман Подгорец и Ирвинг Кристол (политическая журналистика); Натан Глайзер, Сеймур Мартин Липсет, Дэниэл Белл, Эдвард Шилз, Дэвид Райзман и Майкл Уолзер (социология); Лайонель Абель, Клемент Гринберг, Джордж Л. К. Моррис, Мейер Шапиро и Гарольд Розенберг (критика искусства).
К 50-м годам нью-йоркские интеллектуалы полностью контролировали культурную жизнь не только Нью-Йорка, но и ведущих американских университетов, от Колумбийского на Восточном побережье до университета Беркли (родины хиппи) на Западном.
Но если журнал «Партизан ревю» и нью-йоркские интеллектуалы формировали сознание студентов высших учебных заведений, то в средних — царили фрейдизм и боасианская антропология.
«„Нью-йоркские интеллектуалы“, — пишет американский психолог и социолог, — установили связи с элитой университетов… тогда как психоанализ и боасианская антропология укрепились в средних учебных заведениях. Моральная и интеллектуальная элита, созданная этими движениями, доминировала интеллектуальный дискурс в решающий период после Второй мировой войны, вплоть до контркультурной революции 1960-х годов» (Кевин МакДональд).
Таким образом, описываемые нами движения и подготовили контркультурную революцию, создав и удобрив почву для восприятия американской молодежью либерально-радикальных культурных и политических взглядов.
Какого рода эти взгляды? В качестве примера приведём высказывание радикальной еврейской феминистки Susan Sontag, на пике контркультурной революции писавшей в журнале «Партизан ревю»: «Правда в том, что Моцарт, Паскаль, булева алгебра, Шекспир, парламент, церкви барокко, Ньютон, равноправие женщин, Кант, Маркс и балет Баланчини не искупают того, что эта цивилизация сделала с миром. Белая раса — опухоль человеческой истории».